Когда-то, когда компьютеры еще назывались ЭВМ и занимали целые помещения, представьте себе, тоже были айтишники. Назывались они тогда инженерами-программистами. Обучались на математических факультетах. А шалили и ошибались – не реже, чем сейчас.
И если собраться за чашкой чая или чего-то покрепче с теми, кто работал в программировании в те далекие времена, когда большинство нынешних senior хорошо если пешком под стол ходили, можно услышать много интересных историй. Некоторые из них мы собрали здесь для вас.
Как программист АвтоВАЗ на 3 дня остановил
Было это в 1983 году. Работал на предприятии АвтоВАЗ молодой, но подающий большие надежды программист Мурат Уртембаев. Был он действительно блестящим математиком, получил диплом МГУ, но предпочел программирование науке. И попал по распределению на АвтоВАЗ.
В то время конвейером на заводе управляли автоматизированные системы под управлением ЭВМ «ЕС-1020». В них уже применялись магнитные ленты и даже магнитные диски. (и не надо смеяться, для тех лет в СССР это было круто).
На предприятии была своя элита программистов, и Мурата Уртембаева там просто не оценили. Гордость и обида – не самые лучшие спутники в работе. Но это сейчас мы знаем, что не стоит обижать официанта, если не хочешь, чтобы он плюнул тебе в суп. В СССР об этом не особо заботились. В результате – Мурат Уртембаев сумел остановить работу крупнейшего завода на целых 3 дня. Более того, в историю он вошел как первый советский хакер. Но давайте подробнее.
Как «дырявый» код попал в программу, версии расходятся. В те наивные времена подобные вещи не отслеживались и не документировались. Одни говорят, что он специально внес в программу «патч с хаком». Другие утверждают, что просто поленился при отладке и пошел по пути «говнокодеров»: вместо того, чтобы выявить ошибку или обратиться за помощью к опытным коллегам, раз в месяц вручную вносил мелкие правки.
В любом случае, ситуация сложилась с современной точки зрения практически невозможная: на крупнейшем советском предприятии бесперебойная работа конвейера зависела от того, что один схемотехник по имени Мурат раз в месяц вручную добавлял «единичку» к одной из переменных.
Молодой человек работал, стремился к признанию. Но все как-то не складывалось. А потом его обидели окончательно: обещали грамоту и премию, а не дали ничего. И тогда у Мурата зародился план мести.
Идея заключалась в том, что Мурат уходит в отпуск. Пока он отдыхает со счетчиком случается беда, ведь никто не знает об этой «единичке». И тут как раз Мурат выходит на работу и героически в последний момент спасает родное предприятие. В итоге, само собой, грамота, премия, может даже, поездка в Туапсе. Вот такой он был – первый известный хак в СССР.
Но все пошло немного не по плану. Мурат банально обсчитался. И счетчик отключился на 2 дня раньше. Конвейер простоял целых 3 дня! Это было настоящее ЧП, с системой разбирались лучшие специалисты. В конце концов, кусок кода с ошибкой был найден. Причем, по одной из версий, Мурата банально застали у консоли, где он пытался внести правки. И программист признался во всем сам. Иначе, кто знает, сколько еще ВАЗов так и не увидело бы свет!
«Дело Уртенбаева» получило огромный общественный резонанс. Оказалось, что его даже наказать всерьез невозможно. Само собой, было общественное порицание, «разбор на собрании трудового коллектива» и т.д. Но ведь заводу нанесен огромный ущерб, а ни в уголовном, ни в административном кодексе нет подходящей статьи. Ведь по факту, физического ущерба он не нанес, а саботаж на уровне программного кода не «вписывался» ни под одну статью.
К слову, потом были выявлены и другие программисты, которые занимались подобным саботажем целенаправленно: писали код с ошибкой, а потом «героически» спасали предприятие в последний момент, получая премии и благодарности. Законодательство было доработано. Мурат Уртенбаев впоследствии помогал выявлять подобные злоупотребления, а в 90-е уехал в родной Казахстан и стал там бизнесменом.
Как в ХИРЭ техника послала преподавателя на….
Эта история случилась в Харьковском Институте Радиоэлектроники (ХИРЭ, сейчас — ХНУРЭ) в 70-е годы. Тогда в вычислительном центре стояла электронная вычислительная машина БЭСМ-4. Это был период перфолент, перфокарт и фортрана с алголом. Машинное время строго распределялось, программы вносились и выполнялись только под руководством преподавателей. В общем, все было строго, а за глупые шутки можно было из комсомола «вылететь».
И тут при запуске одной из программ случается ЧП. Вместо ожидаемого результата – настоящее «восстание машин»: БЭСМ четко и внятно печатает всем известную нецензурную фразу, посылая читателей по тому самому адресу.
Массовый шок, недоумение. Преподаватели вместе со студентами проверяют распечатки кода вплоть до последней запятой. Нет там такого! Студенты не виноваты. Что же тогда? Искали довольно долго, пока не догадались проверить неиспользуемые коды.
Если вы изучали историю вычислительной техники, то знаете, что в те годы аналог того, что нынче называют БИОС, действительно физически «прошивался» вручную. Матрицы памяти состояли из ферритовых сердечников размером 2 мм и множества соединяющих их проволочек. После прошивки всегда оставалось некоторое количество неиспользованных фрагментов. Именно в такой фрагмент матрицы и была вшита та самая неприличная фраза. Вот так вышло, что шутником оказался неизвестный схемотехник из числа тех, что устанавливали БЭСМ. А причиной «восстания машин» стал банальный сбой, вероятнее всего, из-за перепадов напряжения в сети.
Как смекалка победила первые АСУП
Была в свое время такая профессия – учетчик на производстве. Точнее, учетчица, так как обычно эту должность занимали женщины. Их работа заключалась в подсчете выполненной работы, например, в подсчете числа выточенных деталей. Учетчики есть и сейчас, но суть работы заметно изменилась из-за массово автоматизации. И если сейчас системы имеют многочисленные степени защиты, то в период внедрений первых подобных разработок, тоже случались казусы.
Итак, представьте. Производственный цех, конвейер. На одном из этапов стоит слесарь, назовем его дядей Васей. Он должен взять с ленты заголовку детали, выточить в ней отверстия и отправить на склад. Пока за Васей наблюдала учетчица, все было хорошо. Но потом систему автоматизировали, установили АСУП (автоматизированную систему управления производством). И тут наш дядя Вася становится настоящим стахановцем. Дает по 1,5-2 нормы за смену, получает грамоты и премии. И вся эта благодать длится около 3 месяцев.
А потом внезапно оказывается, что за продукцией на склад приезжают машины, а отгружать нечего. Нет деталей, тех самых, что дядя Вася и его коллеги вытачивали. Проверки, комиссии, снова проверки. В бухгалтерии – все идеально. Программное обеспечение работает без сбоев и нарушений. А деталей нет.
Конечно, в итоге все выяснили. Оказалось, что смекалистый дядя Вася после внедрения автоматизации быстро выяснил, как проводится подсчет готовых деталей. Фиксировал их обычный датчик движения, который срабатывал каждый раз, когда работник выкладывал на нужный участок конвейерной ленты готовую деталь. Более того, датчик был у всех на виду. А потому наш Вася быстро вычислил, как его обмануть. Смекалистый слесарь время от времени махал перед датчиком шапкой или газетой. Счетчик срабатывал, премии шли. Вот только детали на склад не поступали. Конечно, здесь наказание было серьезным. И смекалистому работяге досталось по полной. Но – план сорван, без премий целый завод. А руководство, проклиная автоматизацию, возвращает в цех учетчиц.
И напоследок: плюсы профессии программист при СССР
Интересный факт: программист – это профессия, суть которой обывателям традиционно непонятна, ни тогда, ни сейчас. Но если сейчас при фразе «я программист» вас могут попросить «починить виндовз», то в 70-80-е большинство непонимающе хлопали глазами. А при уточнении «инженер», взгляд становился вообще презрительным. Но это только у тех, кто не в теме.
В советское время программисты и электронщики имели целый ряд преимуществ:
- Книги. Еще во времена перфокарт и перфолент огромное количество дефицитной литературы кодировалось и потом передавалось из рук в руки. В семьях программистов читали с распечаток Стругацких и Брэдбери, Азимова и Конан Дойля. Даже запретный Набоков и «Архипелаг Гулаг» ходили по рукам в виде пачек перфокарт, которые распечатывали по вечерам, когда начальство уходило домой.
- Макулатура. Кто помнит СССР – это тоже книги, на этот раз, дефицитные, но настоящие. За макулатуру можно было получить талончики на заветные серии. И тащили перфокарты ящиками в макулатуру. Часто даже неиспользованные.
- Спирт. В вычислительные центры тех времен спирт выделяли регулярно. Причем, спирт был высшего качества. Так было положено по ГОСТам. Конечно, большая его часть «оседала» у сотрудников. И не потому, что пьющие, а потому что в СССР спирт и водка были «жидкой валютой» для расчета с сантехниками, автослесарями и многими другими специалистами.
- Игры. Первые компьютерные игры появились даже раньше, чем мониторы для ЭВМ. А уж после того, как работать начали с экранами, игры стали массовым «профессиональным заболеванием». Да, графика была совсем не чета нынешней. Но тем, кто не имел доступа в вычислительные центры, и это было недоступно. Кстати, старые программисты и сейчас, скорей всего, помнят, что в любой игре «висело» на кнопке F5 (кодовое название – «начальник идет»). Естественно, это был экран с куском кода.
- Зарплата. Даже при СССР в сфере IT зарплаты были выше, чем у других инженеров.
А потом пришли 90-е, и для нашей страны уже массово открылся мир персональных компьютеров, сначала – в офисах, а позже и почти в каждом доме. Инженеры-программисты стали «айтишниками», перестали экономить в работе каждый байт, но, в принципе, делают такие же ошибки, также умеют смеяться над собой. И увлеченно собирают байки из профессиональной жизни. О них – как-нибудь в другой раз.
[customscript]techrocks_custom_after_post_html[/customscript]
[customscript]techrocks_custom_script[/customscript]